Забравшись на крутую сопку, я уселся на большой камне и смотрел в дальние дали уссурийской тайги. Огромные зеленые волны Сихотэ-Алиня, кое-где увенчанные светлыми плешинами каменистых россыпей и скал, где-то далеко-далеко как бы таяли в жарком мареве и сливались со струящейся дымкой горизонта. А над всем этим царством величественных гор, дремучих лесов и затейливой системой ключей, ручьев и рек опрокинулось бездонное ослепительно голубое небо с белыми парусниками облаков.
Вдруг я вздрогнул: недалеко, ниже мен по склону, явно под тяжелой лапой громко хрустнула сломавшаяся ветка, потом мелькнуло что-то черное. Застыло в тени и снова зашевелилось. Все ближе и ближе.
Зверь шел крупный, но лес был так густ, что я узнал его лишь, за тридцать метров. Это был наш, уссурийский медведь. Его называют то черным, то белогрудым, то гималайским медведем, я некоторые охотники даже муравьятником. Он брел спокойно и неторопливо, опустив сопящий нос вниз, временами останавливался и чем-то аппетитно причмокивал.
Потом остановился около липы, привстал на задние ноги и обнял передними толстый ствол. Приложил ухо к дереву, внимательно прислушался, шумно задвигал черным носом, часто вдыхая и выдыхая воздух, чем-то соблазнительно пахнущий.
Нетрудно было, догадаться, что медведь учуял диких пчел, а до меда он большой любитель. Разве мог косолапый упустить возможность полакомиться.
Но не так-то просто было добраться до соблазнительных сотов. Сильно шлепнув увесистой лапой несколько раз по стволу липы и прислушавшись к "тону" звуков от ударов, зверь понял, что дерево не сломать, и начал грызть. Сначала облетела темно-серая шершава кора, оголив желтый луб, потом ярко забелела жива влажная древесина. В нетерпении и азарте медведь сначала ворчал, потом коротко взревел раз, другой, третий и, наконец, закричал громко и зло, резко дергая ствол липы.
Пчелы набросились на грабителя дружно и ожесточенно. Медведь отмахивался то одной, то другой лапой, упрямо добиваясь своей цели. Потом замахал обеими, а рев его перешел в высокий и обиженный вой. Не выдержав бурной атаки многотысячного пчелиного войска, самоотверженно защищавшего свой дом и плоды неустанных трудов, медведь, окруженный гудящим клубком крохотных истребителей, с отчаянным криком помчался... прямо на меня.
Я знал, что белогрудый медведь на людей не нападает, но, опасаясь, что мне от пчел тоже может не поздоровиться, вскочил со своего камня, громко крикнул: "Куда лезешь, косолапый!", для надежности крепко ударил палкой по стволу дерева и замахал руками. Увидев нового недруга, косолапый взревел еще громче и обиженнее и буквально вскочил на большой кедр.
Усевшись на толстый сук, медведь одной лапой обнял дерево, а другой, отбивался от одиночных пчел (остальные потеряли его при столь неожиданном маневре), чесал изжаленную морду и недовольно посматривал на меня "с высоты своего положения". Было видно, что и там, в кроне кедра зверь был как дома.
Я отступил, спрятался в густом кустарнике и наблюдая за неудачником еще несколько минут. Немного успокоившись, медведь осторожно, вроде бы пятясь, сполз с кедра и опрометью кинулся вниз по склону горы. Вероятно, к речке, чтобы умыться, охладиться и уменьшить боль от многочисленных укусов.
А теперь время поближе познакомиться с нашим героем. Прежде всего это типичный медведь. Как и хорошо нам известный бурый, он плотного сложения, неуклюж. На толстых и сильных ногах. Когда ходит, немного косолапит. Бродит зверь в зеленом таежном сумраке, старательно вынюхивая все на своем пути, легко переворачивая многопудовые валежины и камни, разрывая муравейники и просто кучи хлама. Посмотришь издали - медведь медведем. А подойди он поближе, и замельтешат в голове сомнения.
Во-первых, он не так неуклюж, как бурый медведь, и, пожалуй, красивее, стройнее. У него, как у борца, развиты плечевой пояс и грудь, ноги подлиннее и передние сильнее задних. Голова с оригинальной остроносой мордой, сравнительно большими округлыми ушами и широким плоским лбом. А самое главное, почему можно всегда и надежно отличить белогрудого медведя от бурого, - это его блестящая черная шерсть, а на груди большое ослепительно белое пятно, напоминающее летящую чайку или латинскую букву V. Пятка, или хвост, этого пятна - на груди, у лап, а крылья тянуться к шее, как бы стремясь обнять ее.
Белогрудый медведь лишь родственник бурому, к тому же не очень и близкий. Это совсем другой зоологический вид млекопитающих с мудреным латинским названием "Урсус тибетанус". Сходство этих двух видов медведей примерно такое же, как у тигра с леопардом. Строго научное название вида - белогрудый, или азиатский черный медведь.
Обитает этот интересный зверь в Юго-Восточной Азии вплоть до Гималайских гор и чуть ли не до экватора. На юге советского Дальнего Востока - в Амуро-Уссурийском крае - находится самая крайняя северо-восточная часть его ареала. В нашей стране его больше нигде нет. А для уссурийской тайги белогрудый медведь, так же интересен и характерен, как тигр, харза или пятнистый олень.
По численности он значительно превосходит своих экзотических соплеменников: на одной тысяче квадратных километров типичной уссурийской тайги гималайских медведей около ста, а то и больше, а на том же участке тигров всего два-четыре, да и харз не более двух десятков. В Приморском крае сейчас обитает 4- 7 тысяч белогрудых медведей. Они живут и на юге Хабаровского края. И даже в юго-восточной части Амурской области.
Белогрудый медведь размерами гораздо меньше бурого. В Амуро-Уссурийском крае бурые медведи иногда достигают веса в 400-500 и даже более килограммов, я их черные родственники редко бывают тяжелее 200-220 килограммов. И тем не менее это крупный зверь: все-таки два центнера не шутка!
"Белогрудка" по-медвежьи силен, и вместе с тем он очень ловок и поворотлив. Если вам посчастливится увидеть его на арене цирка, вы сами убедитесь, что это настоящий гимнаст и акробат. Он красиво прыгает, ходит по канату на задних ногах и вниз головой, проворно бегает на коньках. При своей ловкости и незаурядной сообразительности езду на велосипеде и даже мотоцикле осваивает удивительно быстро.
Пожалуй, самой характерной чертов гималайского медведя является его полудревесный образ жизни. На деревьях он добывает свой корм, там же спасается от врагов и докучливого гнуса. На зиму, как и его бурый собрат, надолго залегает в берлогу, но устраивает ее в дуплах больших деревьев. Вот и выходит, что не менее половины своей жизни белогрудый медведь проводит на деревьях.
Вы, наверное, знаете, что бурые медведи лишь в ранней молодости лазают по деревьям. А вот черные это делают всю жизнь одинаково ловко. Когти у них крепкие, круто загнутые и острые, а лапы, особенно передние, очень сильные. На вершину самого большого дерева ему забраться а в уссурийской тайге есть и 30-метровые зеленые гиганты - ровно ничего не стоит. Ну а вниз зверь с такой высоты спускается за две-три секунды. С деревьев четырех-шестиметровой высоты спрыгивает не задумываясь.
К уже отмеченной сообразительности добавим, что у гималайского медведя отличная память, причем он хорошо помнит и добро и зло. А диапазон настроений очень широк - от миролюбиво-добродушного и философски спокойного до крайне возбужденного и очень злого.
На людей этот зверь беспричинно никогда не нападает, после выстрелов и ранений часто убегает, но не так уж и редко решительно бросается на своего обидчика.
Оригинален гималайский медведь и по своим гастрономическим наклонностям. Его пища на 85 процентов растительного происхождения. С наслаждением и несомненной пользой для своего организма он ест кедровые и маньчжурские орехи, желуди, различные ягоды, нежные и вкусные побеги многих трав и кустарников, сочные луковицы и корневища.
Хищничество для белогрудого медведя совсем не характерно, он редко обижает даже птичку или малого зверька. Правда, при всяком удобном случае лакомится муравьями и другими насекомыми, моллюсками или зазевавшейся лягушкой. Ведь и ему необходима белковая пища животного происхождения. А вот разбои, нападения на домашних животных или жестокие преследования диких кабанов, весьма обычные для маньчжурских бурых медведей, "белогрудке" совсем несвойственны.
Давайте проследим образ жизни черного медведя на протяжении одного года.
Лето. Днем почти тропическая жара и духота. Пережидает их медведь где-нибудь в уютной прохладе - пещере, у реки под крутым берегом или на обдуваемой ветром горной высоте. А так только придет приятная ночная прохлада, зверь выходи на прогулку. Ищет и ест, ест и ищет. Обычно к полуночи он крепко набивает желудок и, отяжелев от пищи и многочасового хождения, засыпает в блаженстве. А на утренней заре снова бодрствует, кормится.
Осень - самый ответственный сезон для белогрудого медведя, потому что за два-три месяца ему нужно подготовить для долгого зимнего сна солидные жировые запасы. К тому же это и очень приятное время: сытно, не жарко и не холодно. Вкусной и питательной пищи - орехов и желудей - в достатке, лес еще по-летнему красив и роскошен, но уже нет изнуряющей духоты, а по ночам приходит такая приятная и бодрящая прохлада, что хочется только ходить и лазать, не теряя и минуты на сон или ничегонеделанье.
Мне несколько раз приходилось видеть белогрудых медведей в конце лета - начале сентября.
А было так. Ранним августовским утром еще и солнце не взошло - плыл я с проводником по шумной горной речке. Проводник направил лодку в узкую глубокую извилистую протоку, и поплыли мы почти под сплошным шатром наклонившихся деревьев и ветвей. Плескалась и пускала круги рыба, низко над водой пролетали зимородки, выплывали уже подросшие выводки крохалей и мандаринок. Любуясь дикой жизнью, мы белогрудого медведя услышали издали: он громко ворчал и с треском ломал крепкие черемуховые ветки, дотягиваясь до кистей любимых сладких ягод. Выплыв из-за поворота, мы увидели мишку совсем близко. Стоя на самой кромке крутого берега, он пригибал книзу передними лапами толстую черемуховую ветку. Вытянув в трубочку подвижные губы, медведь с таким удовольствием, причмокивая, объедал ягоды, что мы не выдержали и засмеялись.
От неожиданности зверь растерялся и рухнул в воду. Окунувшись с головой, зафыркал, ошалело оглядываясь на нас, и поплыл вниз по протоке. Поплыл легко, ловко, и быстро и вскоре исчез за излучиной.
..Как-то чуть свет я вышел из маленькой таежной избушки и услышал громкий, как выстрелы, треск ломаемых ветвей. Была середина сентября. Дуб в том году уродил отлично, и были основания думать, что это медведь лакомиться желудями, которые еще висели на деревьях. Я быстро, но осторожно пошел на шум.
Крупный белогрудый медведь сидел в развилке старого дуба и так увлекся своим делом, что я незаметно подошел к нему метров на двадцать и затаился. Зверь уже обобрал все желуди, до которых можно было дотянуться из удобного и надежного развилка, и теперь обламывал толстые ветки, объедал их, а потом потешно подсовывал их под себя. Под ним образовалось уже огромное гнездо, в котором медведь восседал, словно индийский магараджа.
Я хотел было уйти незаметно, но человеческий запах выдал меня. Уставившись в мою сторону, зверь несколько секунд принюхивался, затем торопливо спустился на землю и был таков.
К наступлению устойчивых морозов выпадению снега белогрудые медведи сильно жиреют. Когда в лесах много кедровых орехов и желудей, в звере жира почти столько же, сколько весит все остальное: мясо, кости, внутренности. Конечно, с такими надежными запасами никакая зима а в Амуро-Уссурийском крае она очень сурова - не страшна.
К выбору дупла для зимней берлоги белогрудый медведь относится со всей присущей ему серьезностью, потому что спать в нем ему ни много ни мало почти пять месяцев.
Чаще всего берлогой служит большое дупло в старой липе или тополе с одним входом, расположенным в 2 - 10 метрах от земли, без щелей. Подстилка - из мягких гнилушек. Тепло в таком дупле и безопасно. В зимнюю заснеженную стужу многие животные мерзнут и голодают, а наш гималайский медведь спит себе и в ус не дует. Отлично приспособился он к жизни в уссурийской тайге.
Медвежата появляются обычно в январе или феврале, когда зима в разгаре. Они маленькие и беспомощные. Представьте, у стопятидесятикилограммовой мамаши родились два детеныша по... триста-четыреста граммов. У оленухи, например, такого же веса, как и медведица, новорожденный весит около восьми килограммов и уже через несколько часов после появления свет прытко бегает. А медвежата даже в месячном возрасте совершенно беспомощны и малы. Только когда малышам исполняется два месяца, медведица решается вылезти из надежной берлоги: малыши покрываются шерсткой, видят и слышат, но весу в них всего по паре килограммов.
Медведицы - заботливые и самоотверженные мамаши. Детенышей кормят молоком более полугода, берегут их от опасностей, которые в тайге на каждом шагу, учат жить. И так целых два года. Лишь когда убедятся, что дети выросли и освоили все премудрости жизни медведя-древолаза, отпускают их в самостоятельную жизнь.
Хорошая обеспеченность пищей и зимними квартирами еще не говорит о том, что жизнь белогрудого медведя легка и беззаботна. Иногда совпадают неурожаи и орехов, и желудей, и ягод, и тогда наступает бедствие. Медведи голодают всю осень и всю долгую зиму трясутся от голода и холода. Весною из своих дупел вылезают чуть живыми, а есть все равно нечего. Только в конце апреля, когда на южных склонах гор старую пожухлую листву, хвою и траву густой щеткой пронижут нежные зеленые стрелки травы, приходит конец голоду. Но пройдет еще много времени, пока измученные медведи восстановят свои силы.
И смертельно опасные враги у черного медведя есть: амурский тигр и бурые медведь. Особенно страшен тигр, из когтей которого белогрудке трудно вырваться живым.
Бурый медведь становится агрессивным и очень опасным в голодные годы, тем не менее гималайский родственник остерегается его все время. Вероятно, оттого-то "белогрудка" не любит покидать высокоствольные леса. На лугах и в мелколесье некуда вспрыгнуть от могучих недругов, а на большом дереве - спасение.
Однажды я вышел к кедру, вокруг которого весь неглубокий снег был утрамбован следами и лежками тигра. А высоко в густой хвое дерева темнело гнездо из недавно наломанных веток. Было нетрудно догадаться, что белогрудый медведь вовремя почуял своего врага, на дереве выжидал осаду не день и не два, и тигриному терпению пришел конец, а с ним и спасение осажденному.
Правда, в другой раз я видел большие куски свежесодранной с дерева коры, а рядом - кровавые остатки растерзанного и съеденного медведя. По следам можно было предположить, что ему не хватило доли секунды: тигр успел схватить его за заднюю лапу и стянуть вниз вместе с корою... В тайге трагедии обычны на каждом шагу.
Белогрудый медведь по размерам примерно в два раза меньше своего бурого собрата, но как охотничий трофей ценится высоко. В послевоенные годы чрезмерная охота привела к снижению численности белогрудого медведя. Вот почему сейчас в Приморье охота на него строго ограничена, а в Хабаровском крае и временно запрещена. Думается, что и через много-много лет наши потомки будут видеть в прекрасной уссурийской тайге уникальное животное мира - белогрудого медведя.

С. Кучеренко,
кандидат биологических наук